Главное – вовремя открыть глаза
Убрала волосы под специальную шапочку, которая помогает причёске не выбиваться наружу, сверху накинула большой расписной платок и закрепила брошью под подбородком. Бросила взгляд в зеркало – чудесно. Плиссированная макси-юбка, скромная, но стильная блузка цвета «пыльная роза», новые туфли. Я улыбнулась отражению, довольная собой, и, ещё немного полюбовавшись на себя, вышла из дома.
Воскресенье радовало погодой: после ливня, шумевшего за окном всю ночь, стояла теплынь, солнце изливало горячие лучи с ясного неба. Перед подъездом я приостановилась, чтобы пропустить мчащегося на велосипеде Тимура, живущего через подъезд от меня.
– Привет, Дина! – крикнул он мне, пролетая мимо.
Я покачала головой, проводив подростка взглядом. Родители Тимура – мусульмане, так почему же не научили его правильному приветствию? И чего это он без дела гоняет по улице?
В этот момент моего обоняния коснулся неприятный запах табака, я невольно поморщилась и огляделась. Ну конечно! Дядя Магомед с пятого этажа. Вышел, как всегда, с сигаретой.
– Ассаламу алейкум, дядя Магомед, – поздоровалась я.
– Ва алейкум ассалам, Дина, – доброжелательно кивнул дядя Магомед, на миг вынув сигарету изо рта. И с интересом оглядел меня. – В мечеть собралась?
– Сперва к тёте, потом в мечеть. Но я теперь всегда в платке ходить буду, куда бы ни вышла, – ответила я, осуждающе поглядывая на тлеющий кончик сигареты.
– А-а, молодец, молодец, – одобрительно кивнул сосед и снова жадно затянулся дымом. Из нагрудного кармана его рубахи выглядывала полупустая сигаретная пачка.
Мне очень хотелось сказать дяде Магомеду, что пора бросить эту ужасную привычку, которая ведёт к болезням, а главное – является грехом, но я не решилась поучать человека намного старше меня. Вот если бы сосед слушал в мечети проповеди имама, то наверняка уже отказался бы от курения...
Навестив родственников, я направилась в мечеть, чтобы своевременно совершить молитву.
Жаркое солнце высушило почти все лужи, и мало что напоминало о ночном дожде. Двор мечети радовал идеальным порядком и чистотой, только под длинной стойкой с питьевой водой и пластиковыми стаканчиками, стоявшей под открытым небом, ливень намыл землю с участка за оградой, где росли деревья, и образовавшееся пятно жидкой грязи не позволяло подойти. Уборщики скоро разберутся с этой проблемой, а сейчас я не испытывала жажды, поэтому сразу направилась в мечеть через женский вход.
Задержавшись ради дополнительной молитвы, я последней покинула женскую часть мечети. День складывался прекрасно! Далее по плану было посещение книжного магазина исламской литературы. Я повернулась в его сторону... и глаза у меня полезли на лоб.
По двору мечети, мимо двери, откуда выходили после молитвы мужчины, дефилировала в мою сторону девушка в топике и мини-юбке! На ногах красовались босоножки броских цветов на каблуках, на спину и плечи ниспадала пышная грива волос. Девушка увлечённо снимала на телефон мечеть и клумбы во дворе.
Неужели она не понимает, что её вид – откровенное неуважение к дому молитв? Я почувствовала, как начинаю закипать. Мужчины, выходящие из мечети, отводили взгляды от полуголой девицы и спешили по своим делам. Действительно, на такое и смотреть-то грех. Пару мгновений я колебалась, последовать ли мне их примеру и удалиться или подойти и упрекнуть бесстыжую. Склонившись ко второму варианту, я даже сделала шаг в сторону девушки, и тут справа послышалось мяуканье.
Возле стойки с водой стояла пятнистая кошка и подавала голос, глядя вверх, на краны. Её явно мучила жажда. Эту кошку я видела и раньше: она приходила сюда, вспрыгивала на нижнюю ступень и лакала скапливающуюся в поддоне воду, а иногда кто-нибудь набирал ей из крана в стакан и ставил в сторонке. Сейчас же ей мешала подойти влажная грязь, окружающая стойку.
Первой моей мыслью было помочь кошке и набрать ей воды в стаканчик, но, оценивающе посмотрев на грязь, я отказалась от своего намерения: уж очень не хотелось пачкать новые туфли. В конце концов, чуть позже уборщики наведут здесь порядок и кошка сама сможет подойти в стойке – или найдёт где-нибудь ещё не высохшую лужу.
Краем глаза я уловила движение. Девушка в мини-юбке, оказывается, успела приблизиться – и направилась прямо к кошке.
– Кисонька, пить хочешь, да? – ласково заговорила она, убирая мобильник в сумочку. – Сейчас, минутку...
Прямо в ярких босоножках она ступила в тихо чавкнувшую грязь и прошагала к стойке. Подошвы наполовину утонули в густой тёмной жиже. Потянувшись к стаканчикам, она взяла один, доверху набрала воды и, подойдя к краю грязевого болотца, осторожно поставила стакан перед кошкой, которая тут же торопливо начала пить.
Я словно вросла в землю. К щекам прилил жар мучительного стыда. В памяти, словно на открывшейся странице, ярко проступили строки хадиса, повествующего о человеке, который, пожалев страдающую от жажды собаку, спустился в колодец и, набрав в свою туфлю воды, поднялся и напоил животное, за что Всевышний простил ему грехи. А передо мной всего лишь девушка, одетая не по правилам религии... да год назад я и сама одевалась почти так же. И она только что совершила благое дело, за которое вознаграждает Господь и на которое я не решилась, потому что... не захотела пачкать обувь. Почему я позволила себе осуждение в её адрес?! В мыслях моих пронеслись утренние встречи с соседями. Что я чувствовала к ним? Осуждение... А ведь Пророк Мухаммад r учит нас всегда искать людям семьдесят оправданий. Разве я нашла хоть одно оправдание кому-нибудь из этих людей? Даже не искала. Хотя знаю, что дядя Магомед – добрейший человек, готовый бескорыстно помогать людям, а Тимур – ответственный парень, которому родители доверяют присмотр за младшими братишками. А ведь я могла бы вознести за этих людей добрую мольбу Творцу...
Что со мной произошло? Что вызвало гордыню? Неужели дело в закрытой одежде? Но разве это особая заслуга, дающая право на осуждение в адрес окружающих? Всего лишь правило женского облачения, однако эго отреагировало заносчивостью, хотя цель такого наряда – проявление скромности...
Сгорая от стыда, я мысленно попросила прощения у Всевышнего и поблагодарила за то, что Господь вовремя открыл мне глаза на моё горделивое поведение.
Тем временем девушка стояла в земляной луже, в замешательстве переводя взгляд со своих босоножек на чистое пространство рядом, явно не решаясь пачкать двор мечети загрязнённой обувью. Я поспешила к ней, одновременно вытаскивая из сумки влажные салфетки.
– Возьмите, – протянула я ей открытую пачку. – Держитесь за меня.
– Спасибо, – заулыбалась девушка. Взглянула под ноги и добавила извиняющимся тоном: – Боюсь, тут понадобится много салфеток.
– Ничего, – успокоила я её, тепло улыбнувшись в ответ, и вытащила запасной пакет, чтобы складывать испачканные салфетки. – Берите сколько нужно. А потом можно подойти вон туда, это помещение для малого омовения женщин, и промыть ноги водой.
Кошка тем временем отошла и, усевшись неподалёку, принялась вылизываться, поглядывая на нас.
– Как хорошо, что я вас встретила, – радостно призналась девушка и, придерживаясь за моё плечо, начала обтирать салфетками по очереди каждую босоножку. –
А то решила помочь кошечке, но как буду отсюда выбираться – не подумала.
«Ты помогла мне намного больше, чем я тебе, – подумала я. – Ведь именно через тебя Всевышний дал мне понять, что моё сердце заболело самодовольством. Через тебя и кошку...»
Юлдуз Ханова