Выпуск: 530, Шавваль 1438

Категория: Социальная

Глобализация… Возможно, мы видели в новостных сюжетах, в тематических видеоочерках или в художественных фильмах о западном мире примерно такие сцены. В офисе (кафе, клубе…) общаются три-четыре человека. 1) Темнокожий афроамериканец. 2) Азиат с монголоидным разрезом глаз – китаец, японец или кореец. 3) Смуглый «латино» – предположим, что мексиканец. 4) И белый англосакс.

 Это представители различных рас, этнических групп, культурных слоёв. Но они уже очень похожи. Они одинаково по стилю одеты. Они одинаково гладко выбриты. Они переговариваются на одинаковом деловом арго либо молодёжном сленге. Закупаются в одних и тех же торговых центрах. Рассказывают похожие анекдоты. Посещают похожие клубы. Делают похожие комплименты «девочкам», общаясь с теми вне брака. В целом у них схожие привычки, досуг, развлечения.

 Глобализация сминает их в общую массу. И в этой массе они сами становятся участниками и – на своём уровне – проводниками глобализации, распространяя её дальше. Наиболее удобная ситуация для глобализации – когда от человека, от личности остаются две функции: 1) производить товары и услуги; 2) потреблять товары и услуги. И ни на что другое, так сказать, не отвлекаться. Человек при этом постепенно теряет своё лицо. Религиозное, национальное, культурное. Чем более обезличенным винтиком потребительского общества он станет, тем более это соответствует целям глобализаторов. И, наоборот, смертельно опасен для глобализации человек, который пожелал вырваться из этого потока. Который вспомнил. Который держит в памяти, кто он такой, что он делает здесь, в этом мире, и как он должен пройти свой жизненный путь. Опомниться и задуматься он может прямо в суете бытового эпизода: «Стоп.Конечно, я не стану брать вот этот бутерброд с ветчиной. И вечером за ужином не буду привычно пить любимую текилу. И никакая она теперь не «любимая»! А что же…

 Ну, перекушу я сегодня тут неподалёку, в халяльном магазинчике-кафе на углу Лексингтон-авеню и пятой стрит – у этого улыбчивого пакистанца, там недорого и вкусно кормят. Как же его зовут?.. Так он же мой тёзка – Ахмад! Да, и там же куплю домой свежей телятины». Что человек ест и пьёт – это важно. Но дело не только в этом. Глобализации совсем НЕ нужны люди, миллионы людей, которые будут всякий раз вот так мысленно останавливаться: что они покупают? А зачем им это? А нужно ли? А можно ли? Вот этот продукт и вон та услуга. Глобализации совсем не комфортно с людьми, которые знают термины «халяль» (дозволено) и «харам» (запретно). Понятно, что дело не ограничится продуктами. За едой и напитками последуют новые вопросы. И опять наш Ахмед не полезет машинально в карман за кошельком или банковской картой, а снова задумается – и перед очередным решением вновь взвесит свои планы на правильных весах. При такой последовательности меняется не только круг покупок.

 Сам образ жизни этого человека становится другим. Уходят в прошлое ошибочные взгляды по ряду вопросов. Могут поменяться способы заработка и формы досуга. В наших условиях это означает и заметные перемены круга общения. Впрочем, не всегда. Иногда меняются не друзья и приятели, а формы общения с ними же. Особенно если речь идёт о сильной личности и интересном собеседнике, «под которого» другие люди предпочитают изменить свои привычки, нежели расстаться с ним. И тогда на смену коллективному посещению дискотек, баров и стриптиз-клубов приходят любительский спорт, приморские парки, книги и совместные вылазки на выходные дни в горы в тёплое время года.

 Глобализации совсем НЕ нужны люди, которые вот так не «плывут по течению» в усреднённой массе, а принимают осмысленные решения в каждом конкретном случае. Яростную реакцию глобализаторов вызывает ещё одно решение такого человека – отказ от долгосрочных покупок в долговой кредит под банковские ростовщические проценты. Это не шутки: таковой отказ (будь он не единичным, а множественным) ломает саму мировую финансовую систему – в том виде, в каком она сложилась.

 Отказываться от покупок в кредит такому человеку несложно: он ведь перестал быть винтиком потребительского общества и видит смысл жизни не в материальном обогащении. Он легко откладывает покупки, под которые нет текущих средств или сбережений. Он может принять денежный подарок или обычный (без набегания процентов) долг от состоятельного родственника – это другое дело. Но если такого варианта нет – не беда. Нет, он не монах из монастыря – и у него могут быть собственность и личные вещи. В том числе и дорогие. Но он научился быть хозяином вещей, а не их пленником. Он не переступит через главное для обладания сиюминутным и преходящим.

 Глобалистам совсем не нужна такая система ценностей с таким – внутренне спокойным и неалчным – отношением к потреблению материальных благ. Они будут видеть в ней угрозу своим планам глобального общества с винтиками-потребителями. Соответственно, поставят задачу по нейтрализации (уничтожению) либо дискредитации таких ценностей. Например, через поддержку экстремистов.  Делая ставку на людей, готовых к совершению радикальных шагов, и находя их в рядах самих мусульман.

 Напоследок добавлю, что несогласие с ролью винтика в глобальной системе потребления не означает отказа от любых полезных знаний. Изучать науки, знать языки, обмениваться информацией, брать на вооружение уже готовые технологии и разрабатывать собственные – эти пути открыты. И уметь скороговоркой произнести «дезоксирибонуклеиновая кислота» – никак ценности нашего героя этому не препятствуют. Но делать это, сохраняя те установки, о которых сказано выше. Условно говоря, сотрудничать с коллегой из Швеции по вопросам экологически безопасного строительства – это одно. Но если тот же швед, смущаясь и розовея, после работы пригласит гостя на похабную вечеринку в клуб – он услышит отказ. Твёрдый и убедительный, но, кстати, без мата и оскорблений. Ведь сквернословию в ценностях Ахмеда также места нет.

АЛЬБЕРТ МЕХТИХАНОВ