Выпуск: 577, Шавваль 1440 г.

Категория: Интервью

Возможно, многие уже видели в соцсетях ролик, в котором мексиканец читает стихи на чистом аварском языке. Выходцы из Дагестана, живущие в Петербурге, признаются, что по-доброму завидуют такому образцовому произношению человека из далёкой латиноамериканской страны. В нём необычно всё: от зелёной тюбетейки на голове до имени – Иван Гонзалес…

– Конечно, первое, что хочется спросить, обращаясь к вам по имени, – почему Иван?

– Этот вопрос мне задают с самого детства…

 

– То есть вас действительно так назвали родители, это не псевдоним?

– Как говорит мама, ей просто понравилось это имя. 

 

– Вы для окружающих человек-загадка. Невозможно не удивиться, услышав, как мексиканец читает стихи на аварском языке. Как у вас появилось такое необычное увлечение?

– Честно говоря, поначалу я хотел изучать чеченский язык. Но не смог найти, где это сделать в Петербурге. Позже я узнал, что есть такое место – культурно-просветительский центр «Дагестан», и здесь можно изучать аварский язык. Вообще, меня интересует всё, что связано с Северным Кавказом. Может быть, потому, что мой родной город тоже расположен в окружении гор, и горные республики мне кажутся близкими. 

 

– К слову, стоит отметить для читателей, что мы общаемся на русском языке. А какими языками вы ещё владеете?

– Я уже знаю английский, французский, чуть-чуть понимаю немецкий, начал в Петербурге изучать русский. Если язык и его носители вызывают во мне интерес, мне хочется его выучить. И чем необычнее язык, тем больше он меня привлекает. А в аварском есть звуки, которых в принципе нет в европейских языках. И мне за
хотелось научиться их произносить и понимать этот язык. 

 

– Вы упомянули, что изначально хотели изучать чеченский язык. Почему из всего многообразия кавказских языков выбрали именно его?

– По той же причине: он очень необычный. Плюс, когда я приехал в Петербург, большинство в моём окружении были русские. Они не всегда хорошо отзывались о кавказцах, и мне хотелось понять, почему. Я вообще по натуре такой человек, что не могу поверить чьему-то мнению, не убедившись в его правильности; я должен проверить сам. И только после этого могу вынести собственное суждение. Так и в этом случае: услышав негативные отзывы о чеченцах и дагестанцах, я захотел лично убедиться, насколько справедливо такое мнение. 

 

– Это на самом деле очень правильная черта – не доверять слепо чужим словам, а пытаться узнать какие-то контраргументы, чтобы затем составить собственное мнение… Вам уже удалось побывать в Дагестане?

– Ещё нет. Но надеюсь, что этим летом получится там побывать. 

 

– Наверное, в этом центре все приглашают в гости?

– Да, многие зовут.

 

– Ещё я слышала, что вы изучаете арабский язык, ходите на занятия к имаму.

– Я ещё только начинаю. Около двух-трёх месяцев посещаю занятия, пока умею очень медленно читать отдельные буквы и их сочетания. 

 

– Вижу, что вы носите тюбетейку. Вы вкладываете в это какой-то смысл?

– На самом деле мне нравится, что в моём окружении здесь все носят такие тюбетейки. Что касается тариката, эта область мне также очень интересна. Я знаю, что суфизм – неотъемлемая часть религии Ислам. Вот, например, я учёный, считаю себя учёным, я аспирант мировой политики. У меня именно научное мировосприятие.

 

И я бы сказал, что когда человек достигает определённого уровня мышления, ему становится… не знаю, как сказать точнее… скажем, скучно. Во всяком случае, я понял это для себя. В определённый момент учёный ощущает некую внутреннюю пустоту. И вот суфизм способен её заполнить. В суфизме я нашёл ответы на некоторые вопросы о смысле существования и духовного развития человека. 

 

– Какая у вас специальность в аспирантуре, что именно изучаете в университете?

– Я учусь в СПбГУ, на факультете международных отношений, изучаю мировую политику.

 

– Вы учитесь в аспирантуре, посещаете занятия в КПЦ «Дагестан», а ещё на что-то остаётся время?

– По вечерам занимаюсь спортом, хожу на кросс-фит, занимаюсь греко-римской борьбой. Кстати, мой тренер тоже аварец… Пишу диссертацию и научные статьи. 

 

– Какая тема?

– Я пишу на английском, по-русски мне не так просто объяснить. Моя диссертация посвящена политическому и религиозному экстремизму в Европе, Ираке и Сирии. 

 

– Вы выбрали такую тему уже после того, как приняли Ислам?

– Нет, до этого. Во всех религиях существуют экстремистские движения. Но в основном моя работа посвящена изучению политического движения в Европе, известного как «белый супрематизм» (прим.: белый супрематизм – убеждения и идеи, подразумевающие, что представители белой расы превосходят людей других рас. Белый супрематизм основывается на «научном расизме» и исследованиях расовых теоретиков).

 

– Действительно, сейчас в Европе ведётся много дискуссий вокруг политики по отношению к мигрантам, нередко различные партии эксплуатируют националистическую тему…

– Да, и очень интересно, что именно российская модель в этом смысле может служить примером для некоторых стран Европы. Мне нравится, что в России по-прежнему принята… не идеология, но, скажем так, мышление в духе «дружбы народов». Например, в Германии этого нет. 

 

– Любопытно, что обычно европейскую модель ставят в пример России, а вы, получается, поддерживаете противоположную точку зрения. Но, думаю, не все согласятся с тем, что в России представления о дружбе народов по-прежнему актуальны. Наверняка многие приезжие скажут, что столкнулись с неприязнью. А вы каким ощутили отношение россиян?

– Разумеется, Россия – очень большая страна, и найдутся россияне, не согласные с идеей дружбы народов и равного отношения к представителям различных национальностей. Но мне трудно понять, почему мы все не можем жить вместе.

 

Конечно, мы все разные, но ведь это хорошо. Это даёт нам новые возможности. Например, я, мексиканец, имею возможность изучать аварский язык даже не в Дагестане, а в Санкт-Петербурге, в этом же городе я могу познакомиться с человеком из Армении, могу общаться с русскими и в Петербурге, и в Москве, и в далёком Иркутске. Мы все живём в этой стране и можем пользоваться этими возможностями. 

 

– Иными словами, многонациональное население – это не угроза, а возможность для общения и получения знаний…

– И самое главное, что это помогает бороться с националистическим экстремизмом, который, к сожалению, получает распространение в Европе. 

БЕСЕДОВАЛА МАЛИКА ВОРОНИНА