Выпуск: 565, Раби уль-ахир 1440 г.

Категория: Религия

«Что нужно сказать человеку, чтобы он понял, что Ислам – истина?» – такие вопросы мы слышим часто. И в незначительных вариациях: «… чтобы мама поняла, что я должна носить платок», «… чтобы папа начал читать намаз», «… чтобы дети полюбили Аллаха I», ну и так далее, у кого что болит. Все эти насущные вопросы – о душе и сердце. О том, как обращаться к сердцу человека так, чтобы оно вышло на сияющий путь. Лучший способ вывести на ослепительный свет – познать всю отчаянную глубину тьмы собеседника. Вечер

Чтобы направить к Богу – надо выслушать
 

Прежде чем говорить о спасительном свете, дайте ему выговориться об угнетающей тьме. Пусть он вам расскажет о всех тайных страхах, непреходящей боли, несбыточных ожиданиях. Выльет всё ошеломляющее одиночество, бесконечное разочарование, сосущую под ложечкой нужду. Остановите бессмысленные споры о религии.

 

В них мало рационального зерна, и пользу из них могут извлечь только мастера дискуссии, наделённые глубокими и фундаментальными знаниями. Всё, что могут сделать в нём обыватели, – причинить боль собеседнику, задеть самолюбие, восстановить против себя. И не важно, кто победит в споре, если ваша цель – открыть дорогу к очищающему свету, важно – откроются ли вам двери в страждущее спасения сердце оппонента. Чтобы кого-то спасти – его надо сначала искренне полюбить.

 

Потом показать это. Вы скажете: «Я так люблю свою маму (папу, брата, мужа, детей…), почему я не могу донести до них?» Вы любите их естественной любовью, приравненной к любви к себе самому. Как часть любимого себя. Возлюбите их как целый неведомый мир. Почему мы хуже всего знаем тех, кто ближе всего к нам?

 

Мы обыденно невнимательны, потому что нам кажется, что мы и так всех их видим: они ведь рядом. И мы рассеянно смотрим на многочисленных дальних, не изучая близких. От всего сердца и до самого дна выслушайте тех, кто рядом. Одна моя знакомая, Анна, рассказала хорошо иллюстрирующую тему историю: «У моей мамы были две подруги.

 

Так вышло, что они стали и моими подругами. Примерно через год после её смерти я испытала настоятельную потребность говорить с ними о ней бесконечно. В этих разговорах обе они выражали одну и ту же мысль: «Как жалко, что Лариса не знала тебя». Понимаешь?! Мама не знала меня – свою дочку! У нас были сложные отношения.

 

«Как она была бы рада, если бы знала тебя! Мы говорили ей о тебе, но она не слушала. У неё было собственное и другое мнение», – говорили они мне. Она была слишком критично ко мне настроена и не видела моих положительных сторон. Из-за этого мы сильно отдалились друг от друга, и я не смогла поговорить с ней о Боге». Думаете, такое было только в этой семье?

 

Я работала тренером по верховой езде, и мои ученики, подростки, становились мне приятелями. Со многими мы поддерживаем дружеские отношения до сих пор. С некоторыми из их родителей у меня тоже сложились близкие и долговременные отношения. Могу сказать, что они мало знали друг о друге, в этом была суть их непонимания. 

 

Иметь так много фактов, складывающихся из ежедневного созерцания жизни близких, и не знать о них практически ничего – вот изъян неосознанной любви. Любви как к себе самому. Но там – непознанная вселенная, и её нужно изучить, затем осознанно полюбить, дабы направить к Богу. А познать – невозможно, не выслушав.

 

Взрослая женщина, Амина, рассказала мне: «После смерти мамы, ведя беседы с её сёстрами, я много узнала о ней того, что она рассказала бы мне – спроси я. Да, когда-то она рассказала мне, ребёнку, и я, как запомнила, так и помнила о её детстве, её мире. Но этот мир менялся. В нём происходили миллион событий ежедневно.

 

Она переживала сиротство, измены мужа, её сердце болело за детей. Я была уже взрослой, я могла спросить её: «Мама, чего ты боишься?» – и она сказала бы: «Того, что ваш отец бросит меня». Или: «Мама, чего ты не можешь простить моему брату?» – она бы рассказала, что того, как он перестал демонстрировать ей свою любовь. Казалось – мы довольно близки, родные души, но… как много я не выслушала о ней!

 

Если бы выслушала, я бы нашла ключик к тому, чтобы открыть дверь разговорам о вере. Совсем другим. Не спорам. Я дала бы ей секрет, как перестать бояться, простить, стать светлее и легче». Я часто замечаю: мои дети взрослеют, оценивают мир, меняются в связи с этими оценками и наблюдениями.

 

Я вижу только внешние проявления. Чтобы изучить их внутри, нужно очень много разговаривать. Не говорить! А слушать, побуждая их раскрываться до самого дна. Но это – работа! Это бросить все свои важные дела и внимать им! Тогда у меня есть некая надежда, что я смогу быть мастерским лоцманом их душ, помогая им сохранять покорность капитану – Создателю.

 

Если мы так мало знаем о тех, кто рядом, если мы так мало слушаем их, то что говорить о дальних, которым пытаемся рассказать о религии? Человек доверяет тем, кто внимателен к его нуждам. А чтобы узнать эти нужды – нужно выслушать! Мы говорим – они не слышат. Потому что их сердца закрыты. И мы ломимся в эту закрытую дверь, вместо того чтобы сесть рядом и внимательно слушать до тех пор, пока она сама не откроется.

 

А потом уже нежно запустить туда тонкие лучики своего света. И когда наш собеседник вместо оглушающей боли и оголтелого одиночества ощутит чарующую сладость и обнадёживающее тепло, – он сам будет настаивать на рассказе об источнике этого духовного удовольствия, которое испытал, приобщившись к крохотному лучику вашей веры. Он скажет: «Надо же, мне стало так хорошо с тобой рядом. Почему это так?» И вы – ответите! 

 

ЛЕЙЛА НАТАЛЬЯ БАХАДОРИ