Выпуск: 672, Шавваль 1444

Категория: Интервью

Почувствовав однажды красоту и безупречность Корана, безмерную глубину его мудрости, невозможно остаться равнодушным к этому чуду Создателя.

Лучшие и талантливейшие из людей способны показать своё восхищение Кораном, выразить глубокие чувства к нему, творчеством побуждая изучать Священное Писание и следовать ему.

Гений, великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин создал «Подражания Корану» – пример восторга и преклонения перед неподражаемым слогом Господа. Сегодня хочется рассказать о другом таланте – нашем современнике, который по-своему сумел проявить почтение и любовь к Слову Всевышнего.

Житель дагестанского села Параул, удивительный самородок, виртуоз своего дела, блестящий каллиграф Сулейман Аширлаев не так давно своей рукой переписал Коран. В этой истории удивительно всё! Как он пришёл к этой идее, как готовился и работал, искал и находил нужный инвентарь, как ему помогали и как он добился прекрасного результата. А самое впечатляющее – это то, какое влияние оказал труд по написанию Корана на жизнь и внутреннее состояние мастера Сулеймана.

Сулейман-хаджи из династии мастеров, его предки издавна известны в округе своим художественным мастерством. И он с детства был приобщён к искусству: работает с камнем, деревом, железом. Когда поступил учиться на художественно-графический факультет, знакомые удивлялись: «Зачем тебе учиться? Ты и так всё умеешь!» Однако, по словам мастера, учёба его многому научила, расширила горизонты возможностей.

– Всё созданное Всевышним, всё, что мы видим, прекрасно! – говорит Сулейман-хаджи. – Надо уметь ценить эту красоту. Кто-то в ветке дерева «найдёт» черенок для лопаты, а другой обратит внимание на её изящный изгиб и разглядит грацию.

Наш мастер – один из тех, кто видит и ценит прелесть окружающего мира, в нём очень развито чувство прекрасного. Его дом оформлен написанными им картинами разных размеров на стене и, как обычно, в рамке. Во внутреннем дворе есть родник, выстроенный в виде горного аула, с водопадом и мельницей, годеканом, сторожевой башней и множеством разных строений, где крыша одной каменной сакли – это двор соседа. Настоящий дагестанский аул в уменьшенном масштабе. В селе Параул функционируют 33 квартальных мечети, есть медресе, обучающее хафизов, и в большинстве из них к оформлению внутреннего убранства, проектированию приложил руку мастер Сулейман. Чем бы ни занялся талантливый художник, каллиграф, дизайнер, всё у него получается красиво, элегантно, без вычурности и манерности. Вкус и выдержанность в пропорциях выдают в нём утончённую натуру.

Будучи глубоко верующим человеком, Сулейман-хаджи понимает, что творчество мусульманина обходит стороной изображения живых существ, но даёт простор в другом. Растительный орнамент или каллиграфия – отличный способ отобразить красоту природы и самореализоваться. По этому пути он и пошёл. Участвовал и побеждал на дагестанских конкурсах по каллиграфии. А когда однажды с семьёй поехал по святым местам Узбекистана, по неведомой для себя причине почему-то прихватил с собой и набор из бумаги, маркера, линейки. Как будто они могли ему там понадобиться. Оказалось, не зря. Именно в это время в Бухаре проходил международный конкурс по каллиграфии, и хозяин гостиницы, где остановилась семья дагестанца, зная, что он художник, настоял на его участии в мероприятии. По условиям конкурса, каждый участник имел право пользоваться только своим инструментом. Тут и понадобился его маркер, трудный для работы, потому что не допускает исправлений. А заданием было написать несколько сур из Корана. В итоге Сулейман Аширлаев занимает первое место. Более того, ему выдаётся иджаза (разрешение) на написание Корана от руки. Вот так, став победителем престижного конкурса, мастер впервые задумывается о том, чтобы своей рукой написать весь текст священного Корана.

Постепенно начинает созревать план реализации задуманного. Для начала нужно было выбрать, каким именно шрифтом будет написана Книга. Ведь со времён египетских иероглифов, пройдя путь от «старонаботейского» до куфического «почерка», арабская письменность непрестанно развивалась и совершенствовалась. Сулейману-хаджи предстояло из тысячи видов каллиграфического письма Корана выбрать один. Из всего многообразия он выделяет 39, потом останавливается на шести. В конце концов, выбор предстоит сделать между «сулюс» и «мединским» письмом. Первый красив, но трудный для чтения. Второй распространённый, и мастер мучается в выборе. Тогда Сулейман Аширлаев решает создать свой собственный стиль письма. Такой, чтобы был изящным и в то же время лёгким для написания и чтения. Мастер приступает к этому огромному объёму работы (мы же представляем, каково это – придумать новое написание букв целого алфавита). Изо дня в день, тренируясь в написании новых букв, мастер изводит пачки бумаг. Тогда в целях экономии он собирает себе стол с подсветкой, высыпает на него ведро хорошо отсеянного песка и продолжает изобретать совершенно новый шрифт. Оттачивает его написание до автоматизма. Рождается новый вид письма – «Сулеймания».

Далее нужно найти нужную бумагу. Есть прекрасные образцы, изготовленные вручную на фабрике города Самарканд. Но очень дорого. Поиск продолжается, и некий человек из Дагестана, имеющий связи в Египте, чудесным образом узнаёт о задуманном деле, связывается с мастером и предлагает помощь. Находят бумагу, по 10 долларов за лист, цена снижается до 8, но тоже дорого выходит. Сулейман-хаджи близок к отчаянию. Буквально следом подходящая бумага кремового оттенка и нужного качества (чтобы чернила не проходили насквозь и бумага не промокала) найдена в Москве по сходной цене, но её мало – всего две пачки по 400 листов. А всего нужно 600 листов, поэтому работать нужно будет очень аккуратно, без лишнего брака. Перо Сулейман-хаджи выточил сам, с нужным углом острия. Теперь чернила. Они тоже найдены. В Германии… Недешёвые. Зато не выцветающие. Чтобы чернила были достаточно вязкие, оказывается, по старинному рецепту в них желательно добавлять сок сливового дерева. А для нужного блеска рекомендуется добавить нефтепродукт особого вида. Всё приготовлено, пора браться за работу.

Сулейман-хаджи запирается на пять месяцев в своём рабочем кабинете. Выходит оттуда, только чтобы поесть, совершить намаз в ближайшей мечети и если кто умрёт – на соболезнование. До обеда две страницы и после обеда столько же – такую норму написания он выбрал себе, чтобы не слишком торопиться и не сделать ошибок, а также не затягивать. Где-то на середине пути у мастера стала ныть спина, появились боли в суставах. Сделав перерыв, он опять с семьёй отправляется в Бухару, на зияраты. Через десять дней, «обновлённый», продолжает работу.

– Иногда так сильно хотелось увидеть того или иного родственника, что было невтерпёж, – говорит Сулейман-хаджи. – Тогда я обнимал Коран и плакал над ним. Так успокаивалось моё сердце, и я продолжал работу.

«Наверное, его сердце очищалось в такие моменты», – подумалось мне. Ведь через испытание мы обычно становимся лучше.

– Что вы чувствовали, когда писали и когда закончили работу? – спрашиваю у мастера.

– Клянусь Аллаhом I, за свою жизнь я не был так счастлив, как в течение этих пяти месяцев, что я переписывал Коран! – объясняет Сулейман-хаджи. – А когда работа была завершена, мне так сильно хотелось продолжить писать и дальше! Мне не хотелось расставаться с Кораном, с которым я был наедине всё это время. Ведь это слово Создателя, и я выводил рукой слова Всевышнего. Вернее будет сказать, что моя рука сама писала, а я как будто со стороны наблюдал за ней.

Я не знал Сулеймана-хаджи до нашей встречи и думаю, что он всегда был прекрасным человеком. Однако мне кажется, что его сердце, переполненное любовью к Корану, после такого духовного соприкосновения с сакральной для каждого мусульманина Книгой стало ещё более чистым и возвышенным. Наверное, про таких людей говорят: озарённые светом веры. Доброе лицо благородного человека, возвышенные дела, праведные поступки и благодарность окружающих не оставляют в этом сомнения.

Азиз Мичигишев