Выпуск: 531, Шавваль 1438

Категория: Интервью

18 июня в Москве лучшие врачи награждались главной медицинской премией России. За помощь пострадавшим в Сирии премия «Призвание» была присуждена группе военных врачей под руководством майора медицинской службы Руслана Гузеева. Они приняли 26 тысяч пациентов, провели почти 750 операций. Один из лауреатов премии Ислам Сулейманов выполнял свой долг перед Отчизной в составе медицинского отряда специального назначения при 301-м военно-клиническом госпитале.

  Жарким июльским днём в один из офисов в центре города поднялся с виду ничем не приметный молодой человек. «С приездом! Рад тебя видеть на родине. У нас весь Рамадан было прохладно. Это последние 
несколько дней такая жара», – говорю я ему после приветствия, как бы оправдываясь за 40-градусную махачкалинскую духоту.

  «Разве это жара?» – усмехается гость. «Действительно», – думаю я; по сравнению с палящим зноем Сирии, из которой он недавно вернулся, это просто тёплый денёк. Садимся за журнальный столик. На нём стопки газеты с сухими сообщениями из охваченной войной арабской республики и цифрами оказываемой Россией гуманитарной помощи. Коротенькие заметки, за которыми скрываются судьбы десятков и сотен тысяч людей. «Там только в тени бывает +50. Просто невозможно представить, что люди в таких условиях живут», – говорит он, задумчиво глядя в окно, как бы снова оказавшись в пустыне, посреди разрушенной Пальмиры…П

  Подразделение военных врачей, в котором служил Ислам, занималось оказанием помощи раненным сирийцам. Через их руки прошли тысячи людей. Тяжесть решений, которые им ежедневно приходилось принимать, не поддаётся описанию. «Представь, привозят к тебе семь человек раненых, и среди них трое крайне тяжёлых. Если ты сразу трём будешь помогать – ни одного не спасёшь. И вот ты на них смотришь… у тебя нет даже 10 секунд на принятие решения – кому из них помочь первым. Кого из них попытаться спасти? Возьмёшься за одного – спасти двух других уже не хватит времени…», – рассказывает Ислам.

  В Сирию он попал по собственному желанию. Ему предложили – решил, что нельзя отказываться. «Государство даёт выбор: хочешь – езжай, хочешь – нет. Честно скажу, когда мне предложили, я к имаму подошёл, посоветовался. Если я не поеду, другой не поедет, третий не поедет, тогда они к нам придут. Что тогда? Куда мы убегать будем?» – рассуждает врач. Каждый день в своих четырёх операционных российским медикам из подразделения, в котором служил Ислам, приходилось оперировать по 4–5 тяжелораненных. «Самое трудное – смотреть на матерей, которые потеряли своих детей. Видеть их горе, искалеченных ребятишек…

  Это очень тяжело, – делится Ислам. – Человеческая жизнь на войне обесценивается. Времени на обдумывание и переживания практически не остаётся. Ты должен работу свою делать и человека спасти, а не идти на поводу у эмоций». На войне разница между богатыми и бедными стирается. Все одинаково нуждаются в пропитании. «Они (сирийцы) были очень богатыми людьми. Особенно в Пальмире. Сейчас всё их имущество обесценилось», – говорит Ислам. Война изменила его взгляды на жизнь. То, что раньше казалось важным, на войне не имеет никакого значения. «Сейчас многие вещи кажутся смешными. Абсолютно по-другому смотришь на жизнь», – рассказывает он.

 «Наши бедняки там кажутся богачами?» – спрашиваю я. «У нас нет бедных! Бедных нету! Как можно говорить о бедности, когда у нас любой отец и любая мать могут накормить ребёнка? Вот там ты смотришь на отца. К нему дети подходят и говорят: «Папа, дай покушать». А ему неоткуда взять этой еды! Как можно говорить, что у нас есть бедные? У нас в любой дом зайди, везде есть и покушать, и вода есть. Хвала Всевышнему, всё есть. Что такое бедность? Особенно у нас? К любому можно домой прийти и попросить накормить. Накормят же. Альхамдулиллях (Хвала Аллаху), здоров, руки есть, ноги есть, дети здоровы. Что ещё в жизни надо?» – рассуждает Ислам. По телевизору часто крутят кадры из Сирии с нашими военными и местными жителями. Спрашиваю, как сирийцы относятся к россиянам на самом деле. «Нас встречали как героев. Я говорю, что видел своими глазами. К нам относятся как к братьям», – рассказывает Ислам.

 «Мы ходили в мечеть, по дороге к которой один из местных продавал фрукты и овощи, – вспоминает он. – Так вот, каждый раз, когда мы проходили мимо – как в мечеть, так и обратно, – этот торговец не отпускал нас, пока банан не даст или ещё как-нибудь не накормит. Они сами нуждались, но старались этого не показывать». «Сирийцы – очень терпеливый народ. У нас, если машину поцарапал, люди такую ненависть проявляют друг к другу! Там на моих глазах два авто лоб в лоб стукнулись. Водители помахали друг другу руками и разъехались. Огромный сабр (терпение) у них. Они лучше нас понимают цену человеческой жизни».

 Спрашиваю про историю, когда 16 российских спецназовцев остановили 300 игиловцев. «Это не фантастика – это на самом деле так есть, – говорит Ислам. – Знаю ребят, которые вчетвером разобрались с 80 боевиками. Есть четверо-пятеро, которые держались против 120. Мы, бывало, попадали в окружение и без единой потери выходили. Очень профессиональные ребята». «Вот приходят данные: там-то там-то боевики сидят. Наши два-три раза проверяют, и если гражданские есть – не бомбят. То, что говорят, будто наши людей бомбят, – это ложь. Смысл бомбить, а потом их же содержать? Какой смысл? Нас в Сирии встречали как героев», – подчёркивает Ислам. Профессионализм российских военных проявлялся не только на поле боя, но и в отношении к гражданскому населению, и в той атмосфере, которая была создана внутри самого подразделения.

 «У нас повара отдельно готовят, затем привозят еду на передовую. В месяц Рамадан пост отпускался в 20:15, а повара приезжали в половине седьмого. Они знали, что я пост держу, и пока меня не накормят, даже под обстрелом никогда не уезжали. Накормят, еду оставят на сухур и только потом уедут. Когда время намаза наступало, ребята выходили или все замолкали, чтобы я спокойно мог помолиться. Вот такие у нас в части сложились уважительные отношения. Ни разу не было такого, чтобы кого-то оскорбили из местных. Я говорю то, что сам видел. До сих пор мы поддерживаем отношения с коллегами, врачами из Сирии. Недавно поздравляли друг друга с праздником», – говорит Ислам, показывая на телефоне сообщения коллеги-сирийца. Некоторые из врачей арабской республики хорошо владеют русским языком.

 «А террористов ты видел? – спрашиваю я. – Ну хотя бы тех, кто попал в плен? Что они думают, как оправдываются?» «Я просто никакого определения им дать не могу. То, что они вытворяют, даже животные не делают, – заводится сразу Ислам. – Для них просто не существует никаких правил или законов. После первой командировки, когда отбили Пальмиру, мы нашли массовое захоронение женщин и детей. Какой нормальный человек такое сделает? Как так можно? Я как военный могу представить, что можно убить противника. Но дети при чём? А женщины?» «А что у них вообще в голове? Как пленный боевик объяснял смысл того, что делают?» – задаю вопрос. «Он как зомби на тебя смотрит, глазами страха. Особенно когда он знает, что перед ним Russia-специалист. Это уже не тот «герой». Он дар речи теряет и даже не знает, что тебе сказать. Это надо просто видеть.

 Они все «герои» с автоматом, когда перед ними лежит человек со связанными руками. А когда перед ним стоит достойный противник, они как шакалы смотрят на тебя округлившимися от страха глазами», – говорит с чувством Ислам. «У них, кроме денег, никакой ценности в жизни нет. Они в Интернете пару книг прочитали и учёными себя определили», – продолжает он. «И ещё могу сказать: не дают им тех денег, которые обещали. Они как пушечное мясо, в прямом и переносном смысле. Их, как скотину, на убой гонят. Мне они напоминают молодых бычков, которых выпускают на пастбище. Как они радуются?! Этот хайван же не понимает, что его готовят на убой! Вот кого они мне напоминают», – эмоционально рассуждает Ислам.

 «Но, честно сказать, наши военные никогда не позволяли себе издеваться над ними. А мы (врачи) в случае необходимости оказывали пленным такую же медицинскую помощь, как всем. Наши никогда себе лишнего не позволяли, говорю то, что своими глазами видел. Русские специалисты – профессионалы, они просто делают своё дело», – подчёркивает он с уверенностью, как бы ставя точку в нашей затянувшейся беседе. Скоро его отпуск закончится, и он вернётся на службу, где будет снова спасать людей, изо дня в день по воле Всевышнего возвращая к полноценной жизни тех, кто был на волосок от смерти. Потому что быть врачом – это его Призвание.

 БЕСЕДОВАЛ РОБЕРТ КУРБАНОВ