Выпуск: 581, Зуль-хиджа 1440 г.

Категория: Познавательно

Когда в часах песочных застыли жизнь и время, И идолы дожили свой обречённый век, Земля не согласилась принять свободы бремя, Склонился пред Аллахом ﷻ бессилен человек.

Пустыня утопала в неистовом разврате.

Эпоха Джахилия вгрызалась ей в нутро.

Империи тонули и в роскоши, и в злате,

Меняя неприступность сердец на серебро. 

 

Но ты был послан миру печатью всех пророков;

Лучом, что разрезает сгустившуюся тьму;

Дыханьем, что избавит сердца от всех пороков,

С призывом поклоняться лишь Богу одному. 

 

Рассыпались все звёзды, и небо раскололось;

И тишину нарушил архангел Джабраил عليه السلام.

«Читай во имя Бога!» – раздался трижды голос

И искру новой веры в тебе вдруг разбудил. 

 

В распахнутую бездну невежества и злобы

Ты вбросил Слово Бога, как семя, в глубь земли,

Но ненависть неверных прожорливой утробой

Взрастала год от года, и души их – в пыли. 

 

Пусть вслед кидают камни, безумцем тебя кличут,

Свои паучьи сети вокруг тебя плетут.

Неси призыв свой верный – Всевышний возвеличит

Всех тех, кто с тобой рядом, кто в бой с тобой идут. 

 

Но вот настал Год скорби – Год горьких расставаний:

И дядя Абу Талиб, что был щитом твоим,

Оставил мир сей бренный, что полон испытаний,

И Мать всех правоверных – Хадиджа – вслед за ним. 

 

И ты лишился разом опоры и защиты –

Как будто бы закрылись все двери пред тобой:

Открыто проявляют враждебность курайшиты,

Кольцом блокады давят, грозят тебе войной. 

 

Где тот, о ком ты плачешь, о ком ты молишь Бога,

Кто заступался, даже когда один ты был?

Ушёл он, и на сердце – печали и тревога,

И снова сиротою себя ты ощутил. 

 

Где та, о кой ты будешь скорбеть ещё годами,

Чьё имя произносишь без устали в мольбах?

Ушла. И стали камни острее под ногами.

Ушла. И нет улыбки отныне на устах. 

 

Рассыплются в пыль горы от этой скорби жгучей.

Разверзнутся потоком кровавым небеса.

Покроется пустыня повсюду чёрной тучей.

И в час их погребенья застанет всех гроза. 

 

Кругом толпы презренье и гул собачьих лаев,

Разодраны одежды и ноги все в крови.

Чужою стала Мекка, враждебен город Таиф,

Но преисполнен к людям ты всё еще любви. 

 

И нет иной защиты – ты это верно знаешь,

Помимо той, что Богом ниспослана тебе.

Воистину, в печалях к Нему ты вновь взываешь,

Что твой призыв вновь тонет в бушующей толпе. 

 

И не моли о каждом, кто близок был по крови.

Всевышний знает лучше, чьё сердце осветить.

Неси призыв всё дальше, хоть людям это внове,

Не дай неверным ложью всю правду исказить. 

 

КАМИЛЬ ДАДАЕВ